XI дом
(переход от вишудхи к анахате)

ЖЕРТВА ФОРМЫ; ПРЕДСТАВЛЕНИЕ,
МИСТЕРИЯ;
НОРМАЛЬНАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ

 

При включении XI дома идет поглощение пространством энергии распадающейся формы — зато при этом само пространство отчасти ее обретает, переходя с анахаты на вишудху (VI дом). Характерный пример — театральный спектакль.

Если V дом — это непринужденно-аморфная игра детей на площадке, то XI — подчеркнуто-оформленная игра актеров на сцене.

Если зрителей нет, идет репетиция, то для самих актеров и режиссера стоит VI дом, т.е. идет работа по оформлению, созданию образа, который будет постепенно отдавать публике свою вишудховскую энергию на последующих представлениях, пока не станет заигранной. Поэтому торжество XI дома — это премьера спектакля или выставки, с которой зрители (в идеале) уходят по-новому оформленными, а артисты — лишенными энергии воплощенных образов, но счастливые на анахате. Поэтому настоящим артистам так важен доброжелательно настроенный зал — его хороший артист своим искусством поднимает с анахаты на вишудху, в то время как работа с манипурным залом требует от артиста совсем другого, именно, XII дома и тогда зал поднимается на анахату — эту функцию по идее берет на себя ведущий, конферансье, вешалка театра и т.д.

Одно из проявлений XI дома — жертва человеком своей формой ради коллектива, дружбы и т.п. Герой, на которого упал взор группы товарищей, как бы вырывает сердце из груди и отдает его обществу — так поют свои песни под гитару в узкой компании хорошие барды-любители, и в таком пении самое главное — это душа, рвущаяся наружу и так понятная слушателям. Такое исполнение качественно отличается от исполнения под V домом или тем более I домом своей безличностью — человек на его ходу теряет все свои характерные личные приметы, в конце целиком превращаясь в поток любви, идущий к слушателям. Окончательный переход на анахату часто символизируется в пьесах смертью героя (а лучше, как у Шекспира и всех остальных), как бы полностью лишающегося своей формы — зато она в виде, например, окрепшей гражданской позиции, появляется у зрителей.

Менее поэтичный пример XI дома — это нормальная эксплуатация изделия, например, езда на автомобиле, который постепенно отдает свою форму на благо потребителю — у него снашиваются покрышки и трущиеся узлы, тускнеет лак на корпусе, царапаются ветровые стекла...

Проблемы и узкие места XI дома хорошо известны режиссерам — ставится не то, не тогда, не так, наконец, не для тех, кто пришел на спектакль, и он проваливается — зрители, вместо того, чтобы подниматься на вишудху, шлепаются на манипуру и воспринимают спектакль исключительно как структуру (интриги, интеллектуальный разбор и т.д.), или на свадхистхану, норовя извлечь из него максимум аморфного удовольствия, или вовсе на муладхару — и уходят в середине действия.

XI дом с вершиной в Водолее, т.е. на восходящем буддхиальном потоке, ставит проблему жертвенности имеющимися оформленными жизненными ценностями, поводом для чего будет служить логика происходящих с человеком событий. Другими словами, с человеком будет случаться что-то, что будет побуждать его устроить спектакль (по возможности мистерию, а не балаган) из собственной картины мира, устоявшиеся формы которой должны быть отданы в мир — причем по существу это станет для него жертвой собственной уютной косности в своих ценностях и позициях — ради возможности обновления; признаком правильности жертвы будет укрепление веры и более ясное ощущение своей миссии — не говоря о благодарности видимым образом умудренного и оформившегося в своих взглядах окружения.

Юпитер в XI доме — аспект режиссера-постановщика.

XII дом (переход от анахаты к манипуре)